Одна из ключевых концепций русского религиозного сознания — «Москва — Третий Рим» — имеет не количественный, а качественный смысл. Третий — не значит, что он следующий после первого и второго. Это означает «третий путь», качественно иной вектор развития — не Запад и не Восток, не «левое» и не «правое».
Первый Рим в этом религиозном сознании ассоциируется с папизмом, когда светская власть узурпируется духовной, а духовная власть мыслит себя «мерилом всех вещей», включая самые обыденные. В такой парадигме духовная власть начинает даже решать вопрос о том, вращается ли Земля вокруг Солнца, или наоборот. Это папоцезаризм.
Второй Рим — Византия — это обратная динамика: когда светская власть присваивает себе монополию на решение вопросов духовных. Тогда суверен председательствует на церковных соборах, и взгляды суверена считаются православием. Суверен во Втором Риме занимается не только светской политической повесткой, но и выявляет и преследует богословские ереси. Это цезарепапизм.
Для православия средневековой Руси обе этих концепции являются равноудаленными от понятия «истинной веры». С точки зрения этого религиозного сознания, во многом сохраненного старообрядцами, ни Первый Рим, ни Второй не сохранили смысла христианства. Поэтому русская религиозно-философская мысль предложила новую концепцию для описания того, что же является православием.
В противовес папоцезаризму и цезарепапизму Третий Рим формулирует концепцию соборности как свою главную отличительную черту. Пусть в реальной истории этот идеал и не воплотился до конца, но в русском церковном сознании лишь соборность, понимаемая как общинность, является православием. Отпадение «в ересь» Первого и Второго Римов мыслится тут как отпадение от соборности и общности.
Только общинность способна развить индивида в свободную личность и возвести к богоподобию. Это прекрасно иллюстрируется многими житиями древнерусских святых, герои которых свободно выбирали себе место подвигов, не думая ни о каких «канонических территориях». Уверен, что преподобный Сергий не смог бы даже понять этот термин. В самом деле, как мог человек открыть десятки монастырей по всей Руси, думая о «канонических территориях»? Кроме того, преподобный Сергий никем и не назначался на свою «должность», а был свободно избран свободно собравшейся вокруг него братией. Его авторитет проявляется в результате «конфирмации», или избрания, общиной.
Таким образом, в сухом остатке Третий Рим является церковной концепцией, в которой общинный строй имеет приоритет над любыми «вертикалями власти», иерархией и уставами. Так, у староверов каждый монастырь и каждая община жили своим уникальным внутренним укладом и распорядком. У каждой общины был свой внутренний устав.
Только такой подход позволяет реально решить проблему так называемых расколов. Расколы — это реальность и Первого, и Второго Рима. В Третьем Риме понятие «раскол» не имеет смысла, так как любой так называемый раскол является всего лишь общинной особенностью, идиомой. Именно поэтому в концепции Третьего Рима у старообрядцев невозможно помыслить уклонение всей церкви в ересь и исчезновение православия.
Сейчас, в условиях распада системы «мирового православия», появляется реальный шанс переформатировать церковь в конфедерацию свободных общин, каждая их которых становится самодостаточным центром духовной жизни, которая не встроена в «вертикаль».
Концепция Третьего Рима испытала попытку полного уничтожения со стороны двух других Римов в XVII веке. Именно тогда идею Второго Рима представлял царь Алексей (в дальнейшем — Петр), а концепцию Первого Рима — патриарх Никон. Но в силу своего «блокчейнового» устройства концепция Третьего Рима выжила, даже полностью лишившись иерархии и организованных институтов. Блокчейн — это модель самоорганизации общества, которое не управляется сверху, а распределяет ответственность и принятие решений между всеми своими членами. В православном блокчейне, который выработали старообрядцы, при любой внешней агрессии каждая община становится духовным центром, а с ее уничтожением «центр» легко переплывает по цепочке от «блока» к «блоку», от общины к общине.
В условиях современной РПЦ первое, что нужно сделать для перехода к «блокчейну», — это возродить выборность епископата. В Третьем Риме, у тех же старообрядцев, епископ является представителем народа, а не спускается народу откуда-то сверху. В современных условиях центр духовной жизни находится не в епископе, который такой же член общества, как любой мирянин, а в приходах, монастырях и евангельских группах. Каждый приход и монастырь должен жить по Евангелию с учетом своих культурных, социальных и даже климатических условий. При этом церковью называется как каждая отдельно взятая община, так и вся совокупность общин.
Леонид Севастьянов,
помощник председателя ОВЦС МП,
исполнительный директор Фонда св. Григория Богослова